В девяносто третьем, в точности по Виктору Гюго, началась вся эта история… я конечно об этом ещё не знал, но она началась! Через колючую и звенящую зиму, мы с Колей Бенихаевым рванули на последней электричке в Питер. Зачем? Конечно не в Эрмитаж…нам была нужна кислота…Коля знал одного барыгу, торгующего Пи Си Пи…в общем, все понятно…Когда мы взяли наркоты была уже ночь и Бенихаев предложил поехать к Рэдту…Феноциклидиновый взрыв… полуподвального вида квартира без мебели и обоев на улице Щорса (как она называется теперь?) – так я познакомился с Эдиком Старковым… Я что-то слышал про "Химеру" ещё в Выборге, но всё это было фигнёй…, я не представлял себе тогда ЧТО представляет из себя эта группа…с Рэдтом мы быстро нашли общий язык и здесь дело не в пошленьком, так сказать, "единстве душ" – просто такого человека я не встречал…Собственно, до сих пор. Это был настоящий герой…без пизды! Рок – был смыслом всей его жизни, и не было жертвы, на которую он не был способен, если б это было нужно для сцены, для концертов, для песен…он был очень открытым и искренним…в общем мы быстро подружились…где-то через пару месяцев я снова оказался в Питере по делам о которых ещё пойдёт речь, и Рэдт притащил меня в "Там-Там" - там (случайный, но примечательный каламбур) выступал его параллельный (би-сайдный проект) EGAZEBA, такая нойз-импровизация…и ещё какие-то, мне тогда, неизвестные группы. То, что я увидел, было настоящим шоком. К тому времени я уже не верил всем этим русским рокерам-восьмидесятникам…они мне были даже противны, за некоторыми счастливыми исключениями…в общем на русском роке я тогда поставил крест и даже надгробие…слушал "Death Kennedy’s", "Bauhaus", "Exploited" и ожидал увидеть очередной унылый рок-блюз типа ""ДДТ" или "Чайф"… уже на входе стало всё ясно – пацаны лысые и с ирокезами в военных куртках и косухах прямо у входа курили дурь, стены были разрисованы непонятными захватывающими знаками, а на сцене играли "Хулиганы" - это был настоящий индустриальный панк, разношёрстная толпа в зале – я будто оказался в Лондоне! Попытайтесь понять моё состояние – в течение двух-трёх минут переместиться в совершенно другой мир, о котором ты где-то что-то слышал, но, говоря по правде, слабо верил в его существование…потом стала играть какая-то якутская группа с бешеным грувом и шаманизмом…когда вылезла EGAZEBA, Рэдт вдруг (а я стоял у сцены укуренный и ошарашенный) схватил меня за руку, вытащил на сцену, сунул в руку микрофон и сказал – Давай!...можете себе такое представить?...Приход, который испытываешь на сцене очень трудно описать (попробуйте объяснить атеисту чувство верующего человека во время молитвы), я не знаю что произошло со мной, или знаю, но не скажу; я начал орать какие-то слова, Колян шпарил на гитаре, на сцене была целая толпа, …я тогда зачитывался Камю и пошляком Сартром…ну-у и кричал какие-то их фразы вперемешку с названиями известной мне наркоты… EGAZEBA жутко нойзила, но что самое удивительное – люди в зале прыгали, толкали друг друга …то есть круто было всем. Этот день, возможно, изменил всю мою жизнь. И стоит ли упоминать, что это был день моего совершеннолетия двадцать один год.
Выборг – конфискованный неумолимым Сталиным в конце второй мировой войны – небольшой финский город с замком, центром из старых кривых улочек и обязательным памятником Ленину на собственной, скромной Красной площади…У нас всегда был полный город туристов, по телеку, который ловил финские программы, можно было смотреть голливудские фильмы, а по радио, действительно, актуальную тогда музыку, …когда большинство русской молодёжи втупливала на "Accept" или каких-нибудь "ДДТ", мы слушали Sonic Youth, Cure, Fugazzi, Husker Du…, то есть это был не совсем СССР,…хотя так ли это важно, если вернуться ещё немного назад…ведь в детстве всё воспринимаешь, как данность, безоценочно…Если смотреть со стороны, вряд ли моё детство можно было назвать счастливым. Рабочая семья. Квартира с обваливающимся потолком. Развод родителей. Двор с вечной, грязной, отливающей ультрамарином и вороньим крылом кучей угля, попрошайничество у финнов (деньги, жвачка…), унылый совдеповский детский сад и не менее унылая школа, состоящая из детей рабочих и ненавидящих нас учителей (два исключения!), постоянные драки…в общем, вся фигня! Но я был по настоящему счастлив – залитый солнцем асфальт, расчерченный цветными мелками по которому прыгают, играя в классики, голоногие девчонки, тень от моего первого велосипеда, летящая по серому асфальту на встречу с зелёным газоном, молочный коктейль за десять копеек, глянцевый, сверкающий финский порножурнал, найденный в соседнем парке, другой загадочный парк Монрепо, где башня смерти и дремучий лес, сны которые ярче нашей действительности и теперешних взрослых снов в тысячи, миллионы раз!, небо в алмазах и пуссеновских облаках, луч солнца, бьющий ровно в середину подоконника, в котором плавает целый мир из пылинок и прочей загадочной воздушной мишуры, мир, в котором будущее бесконечно, а значит его нет, как в одной бестолковой песне, два моих друга с которыми жили на лестничной площадке и наши игры – в солдатиков или в прятки, мальчишечья, застенчивая любовь к однокласснице…, но тут я кажется впадаю в слащавость…просто вот, что я хочу сказать – эти детские воспоминания, иногда вспыхивающие в нас (как в знаменитой Прустовской шарлотке) возможно самое лучшее и главное, что есть в каждом; будь он подонком или святым, поэтом с испорченной репутацией или вонючим делягой-бизнесменом, уголовником или писателем с тысячными тиражами…И конечно всегда – в детстве, юности, сейчас – меня окружали книги от Жюля Верна до "Жюстины", от Джанни Радари до Розанова…в этом смысле я всегда имел свой параллельный мир…Нет! Моё детство было исключительно счастливым, хоть и не обладало Набоковскими роскошными декорациями…плюс не забудь, что я где-то до 12-13 лет был убеждённым пионером. Моими героями были Сен-Жюст, Дзержинский и Робеспьер. В школе я слыл умником и мне это, конечно льстило…А вот в пятнадцать всё стало по другому. Обман, которым нас всегда так неудачно обставляют взрослые, вскрылся. Всё оказалось подставой и наебаловом. Главным стал Секс и нигилизм. Нигилизм и секс!.. В восьмом классе мы затащили одну девчонку в заброшенное бомбоубежище и уговорили на троих. Это был мой первый секс…Её ноги в чужой ещё горячей сперме… распутная и невинная как впрочем и я …- Как тебя зовут? – она рассмеялась, и когда я пытался сунуться в неё всё время хихикала – не туда, не туда…Я так и не кончил…Знаешь, я оргазм получил впервые лет в 19, хотя драл уже всех налево и направо…позднее половое созревание, блин…по всей видимости в этом бомбоубежище и закончилось моё детство…Героями Выборга в наших шестнадцатилетних глазах были фарцовщики. Крутые парни в джинсах, в дутых куртках, их бешенные запои в кабаках, драки и разборки обрастали легендами…Мы стремились быть такими же (у нас была уже своя маленькая банда и хотя я плохо дрался, но дрался и поэтому считался типа нормальным пацаном); продавали финнам военные фуражки, поддельное шампанское банки с вонючим шпротным паштетом, выдавая их за икру, меняли русские деньги на валюту…правда оборот наш был не очень велик, а к началу девяностых, финнов на всех уже не хватало. Если раньше валютчики на своих пятёрках могли тормознуть интуристовский автобус: наменять там вещей, денег, водки и получали фантастические барыши, то в девяностые всё легализовалось и автобусы ехали уже прямо на рынок, где триста человек суетились, продавали буквально всё: от веников до военных медалей… Так мы начали зарабатывать грязные деньги – торговать травой. Мы стали намного богаче и самоувереннее, и лозунг – нигилизм и секс незаметно поменялся. Теперь мы ценили только Деньги и секс. Всё остальное считалось разводом для дураков, да и просто бессмысленным времяпрепровождением…Секс! Секс! Секс! Мы трахали буквально всех красивых девчонок, попадавшихся в наше поле зрения…Групповуха была обычным делом. Одна девчонка, другая…самое смешное, что я помню почти их всех, а это, блин, немало…Было, конечно и насилие, но это насилие скорее было игрой, то есть барышня, которой скажем в один день надавали по лицу и использовали во всех позах и смыслах сразу четверо-пятеро пацанов на следующий день САМА заявлялась с подругами и всё начиналось по-новому… Я чувствовал в таком времяпрепровождении очевидную подставу, но все мои друзья считали это замечательной жизнью и другой модели поведения я не знал, пока не влюбился по-настоящему…правда эту историю, я оставляю для себя…
Барыжничество дурью приносило много бабок тогда…Два-три дня и ты мог рвануть в Крым. Грязные деньги, да ещё в таких количествах сносили головы и мы считали себя этакими сверхчеловеками, всё позволено и т.п. Так бессмысленно и глупо прошли ещё два-три года…но вот в чём была моя собственная проблема – я не знал куда девать все эти тысячи – ну наркота, одежда, книги…а огромный остаток? В общем каким-то непонятным образом я стал презирать деньги и власть, которую они дают – дутую и временную, самое смешное, что от этого чувства я не избавился до сих пор и когда после концерта мне суют деньги, я испытываю ужасную неловкость, словно делаю что-то неприличное и постыдное… В общем я отчётливо понял, что пора завязывать – мы с Бенихаевым уже чё-то играли на гитарах, я написал где-то тридцать стихов, из которых конечно только два, сейчас, не постыдился бы прочитать; Рэдт предложил себя в качестве барабанщика, неизвестно откуда появился Гриха Ухов – мы срочно придумали самое идиотское название, которое только могло прийти в голову и на первой же репетиции сожгли половину выборгского аппарата…Воспоминания о Там-Тамовском концерте не давали мне покоя – я увидел смысл, настоящую жизнь – сцену…Между нами всё остальное кроме стихов для меня теперь лишь призрачный и ненадежный мираж…
Отказаться от лёгких денег непросто. Судите сами – один телефонный звонок, два часа страха и бабла в кармане – годовая зарплата какого-нибудь отчаянного трудяги…А у тебя в кармане – ноль… В общем, я устроился сторожем на складе очевидно ворованного леса, где проработал две недели, пока в один прекрасный день, а вернее ночь какой-то рабочий сказал что меня зовёт хозяин, но что я вполне резонно ответил, что хозяина у меня нет и не будет…короче меня уволили…И в эту же ночь, уже ближе к утру, мне позвонили в дверь. Это был Егор – наш теперешний басист. Бледный держась за дверной косяк, он тихо сказал – Эдик умер…
В первом составе нас было четверо – я, Коля Бенихаев, Гриха Ухов и Рэдт – мы играли нойз-панк. В Выборге нас никуда вообще не пускали – такие мы были дикие и агрессивные (Ухов, к примеру, орал как бешенный, пару раз родители сливали его в дурку…это был отчаянный чувак…Сид Вишес, в своём роде), я постоянно дрался на нескольких концертах, которые нам устраивал Рэдт, а Колян уже тогда плотно торчал на колёсах и ханке…В общем группа была ещё та…и вот Эдик…Рухнуло, блин, все! Единственный настоящий человек, которого я знал, единственный свободный человек, которого я знал…Фронтмен самой главной, самой самобытной русской группы девяностых…и…самой непонятой!... Он жил в невозможных условиях: зима 97-ого – "Там-Там" закрыт, всюду долдонит рейв…в хард-кор врубаются единицы…Вместо дома – разбитый чердак на Бакунина – без отопления и жратвы…Но не в этом было дело…Как и в случае с Кобейном или Кёртисом это тайна, которую мы не разгадаем никогда…Крыша поехала у всех: похороны с панками и матросами, бешенные дозы кислоты, джеффа, фена…Ухов постепенно всё больше сходил с ума. Если бы не церковь, где он в конечном итоге оказался и прибывает там до сих пор, не знаю, правда в каком качестве – он был бы сейчас либо в дурдоме, либо…да никаких либо! Для него это был единственный выход…В этом нарко-безумии прошёл ещё год. И в феврале 98 года мы, уже в новом составе, записали наш, ещё только, первый альбом "Девственность". Мне было двадцать шесть лет. Не очень удачный возраст для панк-рока – многие уже перестают…а я только и начал по-настоящему…Бенихаев ещё играл на некоторых концертах, но героин, который уже появился, стал значить для него больше нашей музыки…На альбоме гитарную партию пришлось играть мне, не музыканту по своей сути…да и меня вместе с новым барабанщиком героин хватал своей липкой лапой. Два-три раза в неделю мы превращались в растения…Потом как-то вдруг мы стали очень популярны в Выборге. Нас начали пускать играть в местный клуб…Набивалась целая куча неизвестно откуда взявшейся молодёжи, уставшей от техно и рейва…В 99-ом мы записали "Порноманию" - единственный альбом, где играет Бенихаев и начался период "бури и натиска". В двухтысячном я отказался от героина…Мы оказались самой модной группой Выборга…Кайф, который я стал ловить на сцене заслонил всё, кроме стихов и девок – трахали мы опять таки всех подряд, но это уже был другой секс…девчонка с горящими глазами – Лёшенька, поехали к тебе и т.д. Тогда в конце девяностых в Выборге была настоящая волна – около двадцати групп, играющих прозападную музыку: рэп-кор, панк, брит-поп…но героин многих из них уничтожил. Волна потихоньку спадала…В 2001 мы познакомились с А.В. Тропило и записали у него на студии третий альбом – "Гексаген"…В Выборге всё затухало и мы, постепенно стали перебираться в Питер. В 2002 году Коля Бенихаев (один из самых талантливых гитаристов, каких я знал) умер от передоза. В 2003 я выпустил первый сборник стихов "Нехардкор". В 2004 – альбом "П.Т.В.П." "2084". В 2006 году – второй сборник стихов "Техника Быстрого Письма" на CD – кажется это первый в истории человечества сборник стихов опубликованный не на бумаге… Девяностые закончились вместе с нашими радостями и ошибками, заторчами и похуизмом…Но если у вас сложится мнение, что это было депрессивное, жуткое время – не торопитесь с выводами! Да! Мы торчали, растрачивали свою жизнь, не думали ни о будущем, ни о настоящем, но сейчас, вспоминая это лихое десятилетие жалею ли я о чём? Нет! Нет! Пусть умирали друзья и убивали невинных людей, пусть бандиты злобствовали, а мы голодали и играли практически для 20-30 человек…Это была наша цена за СВОБОДУ. Да, эта свобода оборачивалась палёной водкой из вонючих ларьков, героиновыми чеками выменянными у барыг за ворованные часы или ментовскими побоями в отделении… Главное заключается в двух вещах – мы были Там и делали ВСЁ что хотели (что и сделало меня лично твёрдым и последовательным анархистом, правда, несколько, в Бердяевском смысле), но самое важное – выросло поколение – первое свободное поколение России, воспитывавшееся в условиях почти абсолютной свободы. В отсутствии почти всех табу. И эти восемнадцати-двадцатилетние ребята, живущие в наше оппортунистическое и соглашательское время цезаризма и неосталинизма ещё не сказали своего слова…Но они его скажут. Не сомневайтесь!
Лёха Никонов - стихи: 